Будущее генетически модифицированных детей может оказаться в руках Путина

Об этом пишет агентство Bloomberg.

Журнал Nature утверждает, что опасность изменения человеческой ДНК, которая будет передаваться потомству, недостаточно хорошо изучена, чтобы позволить Денису Ребрикову, проректору одного престижного российского института и директору лаборатории другого, начать действовать.

Через шесть недель после призыва к действию со стороны Nature некоторые ведущие российские генетики провели секретную встречу с представителями здравоохранения в учреждении на юге Москвы, где присутствовал специальный гость с необычным доступом к Кремлю: старшая дочь Владимира Путина. Об этом рассказали трое присутствовавших там людей.

Модно предположить, что в России только президент Владимир Путин может решить, как регулировать появляющуюся технологию, способную изменить код каждой живой клетки. На этой встрече генетики хотели представить эндокринологу Марие Воронцовой свои противоречивые мнения о намерениях Ребрикова.

В течение трех часов Воронцова внимательно выслушивала аргументы за и против запланированного Ребриковым метода редактирования генов, известного как Crispr. Так, Ребриков, работает с глухой парой, которая хочет, чтобы он не позволил их запланированному ребенку унаследовать свою глухоту, нейтрализуя дефектные гены GJB2 во время искусственного оплодотворения.

Сторонники Ребрикова, которые были на закрытом заседании, сказали, что по окончанию ушли довольно оптимистично. Воронцова тогда не сказала “да” или “нет”, они сказали, но она согласилась, что научный прогресс не может быть остановлен и что редактирование человеческой ДНК должно быть запрещено в частном секторе и ограничено государственными учреждениями для максимального контроля.

Оппоненты Ребрикова, в том числе подавляющее большинство экспертов, говорят, что одобрение заявки, которую он собирается подать в министерство здравоохранения в октябре, только подтолкнет других ученых к проведению рискованных экспериментов с человеческой спермой, яйцеклетками и эмбрионами до тех пор, как будет создана глобальная структура для управлять одной из самых спорных областей науки.

Стоит отметить, что Воронцова специализируется на педиатрических расстройствах роста.

Агентство Bloomberg отправляло запросы в Национальный центр эндокринологических исследований, где работает дочь Путина, но там не ответили. Также не ответил на запрос и пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.

В нескольких интервью в Москве Ребриков, которому 43 года, сказал, что он открыто продвигает проект, потому что он уверен в безопасности процедуры и устал ждать, пока чиновники установят юридические параметры для использования Crispr. В российском законодательстве этот вопрос не рассматривается напрямую, и Всемирной организации здравоохранения может потребоваться еще год или больше, чтобы разработать официальные руководящие принципы редактирования генов.

Стоит отметить, что известные эксперименты с Crispr – по улучшению сельскохозяйственных культур, модификации комаров, переносящих малярию, лечению рака – постоянно расширяются, но ни одно правительство не одобрило использование этого инструмента для редактирования ДНК человека. Китай назвал работу исследователя Хэ Цзянькуй в прошлом году как “незаконную” после того, как он объявил о рождении девочек-близнецов, которые были генетически изменены, чтобы быть устойчивыми к ВИЧ. С тех пор о нем не слышали и редко видели.

В последние годы Путин все яснее заявляет, что ожидает, что возможное влияние генной инженерии на общество будет таким же или даже большим, чем искусственный интеллект, – как хорошими, так и плохими. В 2017 году он заявил, что “люди” начнут редактировать предродовую человеческую ДНК “очень скоро”.

В прошлом году Путин выделил около 2 миллиардов долларов на генетические исследования и назначил свою дочь куратором группы из 30 человек.

Стоит отметить, что Ребриков является российским патриотом, который говорит о своих собственных исследованиях в геополитических и религиозных терминах.

По словам ученого, Китай в настоящее время строго регулирует редактирование эмбрионов человека, а США недавно продлили его запрет. У России есть шанс стать главным двигателем в отрасли. Он сравнил квест с идеальным редактированием зародышевой линии с вооружением и космическими гонками.

Сейчас мало что известно о долгосрочном воздействии Crispr на организм человека. Первый подробный отчет о том, что врачи использовали Crispr для манипулирования ДНК живого пациента, чтобы вылечить болезнь – исследование одного человека, больного раком, – был опубликован только в сентябре.

Критики говорят, что могут уйти десятилетия для того, чтобы обладать достаточными знаниями о том, как безопасно редактировать эмбрионы человека. Действия Ребрикова, утверждают они, могут оказаться катастрофическими.

“Он несколько безрассуден”, – сказал Виктор Дзау, президент Национальной медицинской академии США. “Вопрос в том, почему? Каков его мотив действовать и игнорировать международное научное и медицинское сообщество?”

Ребриков же утверждает, что по всему земному шару скорее всего есть “темные места”, где ученые уже нарушают социальное табу, связанное с манипулированием человеческими эмбрионами. По его словам, генетическая модификация эмбриона стоит около миллиона рублей (15 500 долларов), но цены будут падать при более широком использовании. Но снчала должны произойти три вещи, прежде чем это видение станет реальностью. Во-первых, нужно четко показать, что выгоды намного перевешивают риски. Второе и третье, политическая воля и общественное признание, напрямую связаны в России и зависят от Путина.

По этим причинам, Ребриков сказал, что он должен начать “с малого”, сосредоточившись сейчас на будущих родителях с наследственной глухотой.

Первоначально Ребриков хотел поэкспериментировать с потенциальными родителями, живущими с ВИЧ, но не смог найти подходящую пару.

Мутации гена GJB2, обнаруженные у пациентов Ребрикова, повреждают клетки в той части внутреннего уха, которая регулирует слуховые сигналы – это случается у 10 новорожденных в год в России. Единственное доступное лечение – хирургические имплантаты с кохлеарными имплантатами – дорого, неудобно и требует многолетней реабилитации.

Но модификация GJB2 может быть хуже, потому что ген связан с другими заболеваниями, которые влияют на глаза и кожу, пишет британское издание Bionews, которое охватывает генетику и исследования стволовых клеток.

Еще один потенциальный камень преткновения для Ребрикова и его сторонников – Русская православная церковь. Московский патриархат опубликовал “предварительную” позицию на своем веб-сайте в июне, утверждая, что, хотя генетическое редактирование может предотвратить унаследованные заболевания, эта процедура должна быть запрещена, если угрожает жизнеспособности эмбриона.

“То, что мы делаем, является угодным Богу. Мы исцеляем, как Иисус”, – сказал Ребриков.