Время кризисов делает нас беспомощнее. Время кризисов манит обещаниями счастья. Чем обещание дальше от исполнения, тем оно громаднее. Самое большое обещание – идеал. Чтобы его достичь, надо постараться.
А мы хотим простых вещей. Мы хотим отдохнуть от давления, и чтобы радость, и чтобы любили. Это все рядом, совсем близко. Эти дивные люди, хозяева жизни, смеющиеся с борта своей яхты, бросающиеся снежками в горные пики, сурово сдвигающие брови на трудности и с успехом их побеждающие – они теперь совсем рядом. Соцсети сделали их фотографии реальнее собственной соседки с ее кошкой и пакетами из супермаркета. Экран – это даже ближе, чем руку протянуть.
Они не скрывают секретов своего успеха. Они называют спорт, труд и волю. И, конечно, любовь к себе, включающая работоспособность 24 часа в сутки, энтузиазм и тридцать три совета по похудению, без которого они не будут радовать глаз.
Понимаете, это мы, взрослые, потрепанные опытом люди, чувствуем какое-то легкое несоответствие, довольно быстро его находим и все равно немножечко верим чужому хвастовству. А дети – они привыкли учиться. Разве родители не говорят им из поколения в поколение: «Твоя работа – это учеба, это важно для тебя»? Разве не поощряют старательных и упорных? Вот эти, старательные и упорные, учатся лучше всех. Они учатся тому, что любят хороших. И если им кажется, что их не любят, они считают себя плохими и делают все, чтобы стать лучше. А когда не знают, как стать еще лучше, они решают стать идеалом, который полюбят все.
Что же им делать? Они и так хорошо учатся. Они не причиняют особых неприятностей. Родители ими и не довольны, и не недовольны. Заботятся, но не любуются. О! Вот же оно! Обычно понимание «причины» приходит с кем-то из одноклассников, особенно если это мальчик, особенно если он понравился. Рано или поздно кто-то назовет волосатой, лысой, нищей, носатой, ушастой, толстой… Со всем предыдущим ребенок ничего поделать не может: карманные деньги не окупят ни солидный шопинг, ни пластическую хирургию, на которую еще и нужно согласие родителей. А вот фигура…
Решение приходит быстро, а обсудить его не с кем. Зато подсказчиков – целый полк. Тело, наверное, является лучшим объектом манипуляций. В телевизоре – программы похудения с самоистязаниями и сердечными приступами. В инсте – стройные ноги попирают кардиотренажеры, мускулистые руки сжимают гантель. В фейсбуке можно ослепнуть от улыбок и оглохнуть от жестких нотаций успешников. Но бывают и другие компании. Они встречаются тайно.
Тут есть еще один секрет. На поиски телесного идеала чаще всего отправляются девочки, в чьей семье прячется какая-то тайна. Часто это просто несчастливые отношения родителей. Или болезнь. Зависимость. Иногда и нелюбовь к собственным детям. Не все любят своих детей, но кто же в этом признается! Во время кризисов прибавляется еще и утрата работы, а иногда и мутный, плохо завуалированный суицид кого-то из членов семьи. Как бы то ни было, говорить об этом нельзя, и это, кстати, одна из причин, почему сетевые недомолвки никого не настораживают: ребенок просто привык к недоговариванию и считает его нормой.
Поскольку тайна имеет тенденцию к расширению, рано или поздно разговаривать становится не о чем. Но без искренних бесед, без правды нет отношений. А они нужны. И девочка начинает строить отношения с собственным телом. Учит его. Дрессирует. Наказывает. Больше она не внизу пищевой цепочки. Теперь там, внизу, ее тело, и управлять им можно при помощи голода. Втихаря можно и совсем уморить, ведь это оно во всем виновато. Если от него избавиться, можно достичь идеала. А идеал, как известно, бесплотен.
Думаете, аноректички не хотят есть? Хотят, еще и как. Но в тех, тайных, закрытых компаниях голодающих и рвущих в унитаз, есть и любовь, и поддержка, и восхищение. Там они будут тем большими героинями, чем больше воли проявят, наказывая свое тело. А если тело победило – бритвой его по бедрам, по внутренней стороне, где родители не увидят. Это помогает вернуть власть, а заодно – почувствовать себя живой, потому что в собственной семье аноректичка стала бесплотной задолго до того, как похудела. Девочкам голодно и больно, и эти чувства странным образом укрепляют в них мысль: когда-нибудь все кончится. Как прекрасная бабочка выбирается из уродливого кокона, так они выберутся из оков собственной плоти, и тогда все увидят, как они прекрасны, и наконец-то полюбят их. Нужно только, чтобы увидели.
Есть ли выход? Девочкам и мальчикам (которых намного меньше, но, все же, они есть), страдающим анорексией, важнее всего, чтобы заметили и полюбили не их тело, от которого они стараются оставить свою единственную опору – скелет. Им важно, чтобы увидели их расцветающую, яркую и нервную душу, которую они так приучены прятать под маской покорности и дисциплины. Никто не объяснил им, что нет никакого смысла стараться ради тех, кто их не видит. Это своего рода борьба: дети отстаивают свое право стараться и быть признанными, окружающие – отстоять свою правоту нелюбви. Дети пытаются стать идеальными, окружающие, в том числе и семья, находят новые поводы для обвинений. Если никто не выйдет из игры, победит анорексия.
Однажды, навещая детей в больнице, мы увидели девочку невероятной красоты. Диагноз был прописан не только на ее исхудавшем, но еще не ставшем безобразным, замерзшем от худобы теле – он читался и в окружавшей ее отстраненности, смотрел из огромных одиноких глаз, слышался в доброжелательно-горьком тоне медсестер. Спустя полгода мы узнали, что родители не захотели взять на себя ответственность, устали и отказались от забот о ней. Не знаю, что с ней стало…
Нервная анорексия занимает третье место среди распространенных подростковых заболеваний.
По данным ВОЗ, смертность составляет 15-20%.