И хотя последние годы я прожила в Киеве, родной город никогда не исчезал из моего поля зрения – причем не только сугубо “созерцательно”, я сделала несколько попыток запуска культурных проектов в Одессе.

И находилась в очень тесном контакте с теми, кто работает в культурном поле города.

Любой, кто пытается запускать инициативы (не только культурные) в Одессе, знает, что встретит чрезвычайное сопротивление. Что в Киеве все гораздо легче и продуктивнее. Но я хотела бы рассмотреть этот феномен не через банальное утверждение, что в центре процессы идут лучше, чем на периферии. В Одессе (и в Одесском регионе в целом) все процессы, происходящие в Украине, – более на поверхности, более очевидны, даже кричащие. Но Одесса здесь не уникальна. Сейчас она для меня – зеркало.

В последнее время Одесса появляется в новостях из-за каких-то абсурдных скандалов – напомню хотя бы ожесточенную борьбу облсовета с директором Одесского художественного музея. Когда смотришь на всё это, кажется, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Но оно есть.

Прекрасный город у Черного моря в риторике наиболее активной части одесской общественности все чаще выступает как “ПГТ Одессочка” – он ​​продолжает гордиться былой славой и торгует образом веселого бандита со странноватым произношением.

Парадоксально, но любой из запущенных в последние годы в Одессе культурных проектов мог бы стать прорывным для целого города – достаточно вспомнить фестиваль классической музыки “Одесса классикс” или перезапуск работы упомянутого уже Одесского художественного музея.

На “Одессу классикс” едут люди из других городов как зрители, а по приглашению руководителя фестиваля Алексея Ботвинова к черноморскому городу приезжают звезды мировой классической музыки. При этом внимательные одесситы помнят увольнение Ботвинова, пианиста мирового уровня, из Одесской филармонии. Удивляет, как эти удивительные люди продолжают штурмовать высоты и отчаянно создавать новые смыслы.

Знаете, кто может “на пальцах” показать умирание одесского культурного ландшафта? Туроператоры.

Руководитель интереснейшего туристического агентства Одессы “Тудою-сюдою” Александр Бабич знает, в каком году изменили туристические маршруты так, чтобы не заезжать в Аркадию, затем – на Французский бульвар (помните, да, слова из песни о Косте-моряке, о Французском бульваре, который буйно цветет?), в каком году отказались от автобусных экскурсий. Знаете, почему? Потому что все, что можно посмотреть, легко укладывается в пешеходную экскурсию, а к Французскому бульвару доехать по одесским пробкам – это убить идею обзорной экскурсии по городу. Экскурсанты умрут. И замучают экскурсовода, который не виноват, вопросами – а почему позволяют здесь строить многоэтажки? А у вас есть в городе охраняемая зона? А почему рядом с памятником архитектуры стоит эта новостройка? А почему памятник Дюку смотрит не на море (как это было с 1828 года), а на монструозный отель, который должен был быть Кемпински, но не сложилось?

Вопросов много. Ответы риторические. Еще несколько лет назад можно было вести разговор о получении какой-то частью Одессы статуса культурного наследия ЮНЕСКО. Много лет границы такой зоны перечеркивались из-за уничтожения культурного ландшафта – сейчас отчаянные оптимисты с сомнением задаются вопросом, возможно ли предложить ЮНЕСКО хотя бы Театральную площадь…

Несколько лет назад мы с Александром Ройтбурдом и Михаилом Ревой попытались воссоздать в Одессе Музей еврейской культуры. Было принято соответствующее решение Одесского областного совета – создать музей по адресу г. Одесса, ул. Троицкая, 43. Были надежды и планы – иногда даже очень смелые. Но все осталось на дне бюрократических ящиков.

В прошлом году мне показалось, что наконец-то я смогу реализовать идею создания культурного центра, который объединил бы в себе академический исследовательский кластер и арт-пространство, в котором бы разрабатывались творческие идеи для города. Мы с Михаилом Ревой предложили идею создания…

Казалось, в Одессе действительно произошло важное событие – памятник архитектуры, созданный наиболее значимым для Одессы архитектором Александром Бернардацци, передается не бизнес-центру, а культурной институции. Но из-за бюрократических проволочек этот проект не получил шанса на осуществление.

Напомню более громкий и более очевидный случай – травлю Одесского художественного музея Одесским облсоветом.

С упорством, достойным лучшего применения, группа депутатов не дает работать музею, который не просто хранит уникальную художественную коллекцию, но в последние полтора года смог осуществить качественный скачок в своем развитии.

Из печального провинциального музея, к которому одесситы относились с нежностью и детской ностальгией, ОХМ в руках команды Ройтбурда превратился в современный культурный хаб с различными образовательными инициативами, культурными мероприятиями, широкой реставрационной программой и мощными выставками, которых ждут по несколько месяцев. Сюда, как на “Одессу классикс”, тоже едут из других городов. При этом у облсовета достаточно ресурса, чтобы портить жизнь креативной команде.

Фарс с увольнением директора, который дважды уже вызывал мощную волну протестов по всей Украине, это только вершина айсберга – жизнь музея сопровождается постоянными проверками, судебными исками и информационной грязью.

Одесскому художественному повезло, что его директор – известный далеко за пределами Украины художник и опытный куратор. Когда пару лет назад в подобной ситуации за свое завоеванное на профессиональном конкурсе право возглавить музей “Территория террора” во Львове билась Ольга Гончар, в ее защиту не поднималась Украина, потому что она была молодая и неизвестная, за спиной еще не было громких проектов (как сейчас).

Вспомните, сколько раз мы все радовались маленькой победе человека, который пошел против незыблемой системы, отторгающей всякую самостоятельность. То есть мы признаем ее силу и постоянно надеемся, что новый министр/руководитель/глава что-то сдвинет с места.

Это все об Украине, из Одессы это просто видно лучше. Несколько лет назад одессит Иван Козленко написал роман “Танжер” – роман-прощание с Одессой. Герой романа рассуждает о том, что в этом городе все спит и невозможно сделать что-то на самом деле содержательное. Как герой “Танжер”, Иван Козленко отправился в Киев и возглавил Довженко-центр, через несколько лет создав действительно инновационную институцию нового типа. В то время, когда одесситы в очередной раз выходили на митинг за Ройтбурда, Довженко-центр вынужден был признать себя банкротом из-за саботажа со стороны Госкино. Давление на центр усилилось уголовными производствами и обыском СБУ.

Я смотрю на ситуацию украинской культуры из Одессы. Но уверена, что эти строки могут прочитать как нечто очень близкое мои сограждане из Днепра, Харькова, Львова… из любого украинского города.

Локальные кейсы выгорания людей, готовых творить новые миры, сворачивание чрезвычайных проектов просто потому, что они слишком не вписываются в местную ситуацию “здесь ничего невозможно, потому что денег нет” – все это всеукраинская беда. Одесса – тоже зеркало украинской культуры. Все, что выходит за пределы серого “мы еле выживаем без государственного финансирования”, свидетельствует о том, что возможно и другое, не серое. Но на этом фоне трудно доказывать, что “здесь ничего никогда не будет” – поэтому любую подобную инициативу местная постсоветская бюрократия пытается искоренить.

Вспоминаю, как пространство социального предпринимательства 4City оштрафовали за то… что они высадили деревья. На фоне уничтожения зеленых насаждений в городах ради многоэтажек этот жест выглядит настоящим скандалом.

Это все очень опасно. Я не хочу просто присоединиться к дружескому хору плакальщиц по утраченной славе. Я об опасности.

Одесский регион для Украины – стратегически важный. Отдавая его в жертву местным феодалам, Украина столкнется с большой проблемой – творческие люди, способные творить новые смыслы, устают и уезжают. Уничтожается все то, что может сделать прорыв. А в городе, в котором еженедельно просто падают дома, в котором массовая смерть во время пожара перестает быть экстраординарным событием – в таком городе значительно легче прибегнуть к некрофильной ностальгии.

В Одессе так много страшного и стыдного в настоящем, что слишком велик соблазн агрессивно ностальгировать по временам, которые никто на самом деле не помнит. Если в поле смыслов не появляется ничего живого и нового – приходится обращаться к мертвому. Живое и новое есть – но его убивают.