Об этом, а также почему для украинцев сейчас очень важен вопрос идентичности речь идет в интервью #Буквам.
Екатерина Ильченко – основательница нейромаркетингового агентства Neuro-knowledge. Основываясь на данных нейробиологии, с помощью электроэнцефалограммы и айтреккинга ее компания дает ответ, почему мы выбираем тот или иной товар.
– Так, давайте сначала выясним, куда я попала?
– Рассказать?
– Да! Ну, это очень необычное название.
– Neuro-knowledge? Почему? Логично. Если мы изучаем, как мозг реагирует на какие-то события, ивенты, стимулы, то соответственно – Neuro-knowledge – мы знаем, как мозг реагирует.
– Для Украины это, кажется, такая необычная сфера. Считается, что наша наука на примитивном уровне…
– Мы-то в данном случае не научная организация, мы не занимаемся наукой, мы используем уже существующие технологии для того, чтоб отвечать на конкретные, практические вопросы. Поэтому, технологии, которые используются. Технологии разработанные, запатентованные. Они применяются в лабораториях, в том числе и ведущих университетов мира, в нейромаркетинговых агентствах международных. Методологии, которые используются, тоже созданы на базе достаточно длительной работы западными коллегами и нами уже немножко усовершенствованы, потому что мы уже второй год работаем.
– Это направление сейчас популярно…
– Да, невероятно… И от месяца к месяцу сейчас очень высокая динамика запросов.
Сейчас технологии, которые можно использовать уже в Украине. Понятно, мы не самый богатый рынок, мы не Соединенные Штаты, не Великобритания. Но все же направление набирает обороты. Потому что если раньше это были очень большие временные и финансовые ресурсы, то сейчас это стало более доступно и в более-менее адекватные сроки, поэтому большее количество компаний начали этим пользоваться. И это со временем развивается.
Последние 2-3 года – просто бум нейромаркетинга. Если раньше технологии и оборудование продавались университетам и тем, кто наукой занимался, то сейчас нейромаркетинг – это просто запросы со всего мира, очень многие стали покупать, потому что люди стали понимать, какую выгоду, какие практические выхлопы дает применение этих технологий для решения конкретных задач. Потому что вы видите весь материал, разложенный, как на молекулы.
– Такая себе волшебная палочка…
– Почему волшебная палочка? Это просто адекватная обратная связь. Очень трудно добиться от потребителя ответа, почему он сделал такой выбор. Здесь же, вы четко видите – вот это зашло, а это не зашло. А у конкурентов вот это зашло, а это не зашло. Соответственно, вот в моей категории это работает, а вот это не работает. Это как будто мутное стекло протерли, и мы увидели мир.
– То есть вы можете протестировать продукт и сразу сказать, зайдет он на рынок или нет?
– С большой вероятностью – да, то есть могут быть какие-то факторы, которые не учтены в исследованиях, но то, что это будет гораздо точнее – это да. И будет видно, за счет чего понравилось или за счет чего не понравилось. Если, допустим, ты тестируешь упаковку, ты будешь видеть, что в этой упаковке есть. Если эта упаковка понравилась, ты видишь за счет чего она понравилась.
– Можно пример?
– Давайте тестовое исследование упаковки двух бутылок Jack Daniels. Тестируется текущая упаковка и тестируется редизайн. Обновленный дизайн тестируется лучше. Люди на него быстрее обращают внимание. Он их больше мотивирует на покупку. За счет чего? За счет того, что фокус на этикетке – лучше. Потому что в старой бутылке было несколько фокусов – был колпачок, который отвлекал на себя внимание, была этикетка, которая читалась чуть хуже. А вторая лучше, хотя на первый взгляд сложно отдать одной из них предпочтение.
– Когда я вам написала, я увидела в Facebook ваш пост о том, что вы тестировали сторителлинг и это вас потрясло.
– Ну, не то, чтобы потрясло, но это действительно интересно. Потому что мы все равно большую часть тестируем рекламы, но сейчас у нас много проектов с киноиндустрией и проекты с телеиндустрией. То есть мы смотрим трейлеры, мы смотрим какие-то варианты сериалов и интересно, каким образом люди включаются. Что заходит, что не заходит. Что нравится, что не нравится. Как вообще вся эта линия развивается. Это интересно. Я уже полезла смотреть литературу, понять, что такое сторителинг для мозга, как он вообще воспринимает сторителлинг, вот это вот – да. Это действительно интересно, потому что это не просто сказочки. А все эти сказочки они на самом деле жизненно важны для нас.
– Под сказочками мы именно сказки понимаем?
– Нет, я имею в виду – сторителлинг. Дело в том, что мозг соединяет какие-то факты, события, действия в последовательную цепочку. Ему надо это обрабатывать. Ему это приходится соединять в любом случае, потому что иначе он не будет воспринимать информацию. Отсюда на самом деле большое количество багов, которое рождается у нас в голове. Скажем, я попал в аварию, потому что мне черная кошка дорогу перебежала. Это же явно несвязанные события, но нам удобнее их объединить, потому что тогда у нас появляется какая-то последовательность событий. А когда у нас есть какая-то последовательность событий, у нас появляется возможность этим управлять. Поэтому, когда в следующий раз мы видим черную кошку, мы переходим на другую сторону и нам кажется, что мы не попадем в аварию.
Понимаете, для чего это делается? Потому что одна из основных функций мозга – это готовить организм к реакции на то, что с ним может произойти. Вот и нужна какая-то возможность подстраиваться, контролировать события. То есть каким-то образом прогнозировать, что будет дальше, чтобы строить какие-то сценарии, поэтому мы воспринимаем все, что с нами происходит, как историю.
Когда вы собираетесь утром на работу, ваш утренний ритуал тоже выглядит как история. Вы знаете, что вы сначала просыпаетесь, что вы там дальше делаете? Сейчас многие телефон проверяют. Потягиваются, встают, умываются, музыку включают. Ставят кофеварку. То есть у вас есть история – последовательность каких-то фактов и событий, у вас вот так вот выглядит утро. И для вас соблюдение вашей личной истории собирания на работу создает ощущение стабильности, уравновешенности, иллюзии контролирования всего.
Если вы проспали и не можете выполнить ритуал, у вас будет нервозность. Вы не умрете с голоду, если не выпьете чашку утреннего кофе или если вы не включите любимую музыку утром. Но у вас будет ощущение, что вот разбили вас, что-то пошло не так. Люди очень плохо реагируют на разрыв скрипта.
И мы все время строим себе скрипт, как будут развиваться события. Спросите каждого таксиста, например, как будут развиваться события в политике, и он вам расскажет. Но если что-то разобьет его скрипт, он будет недоволен. Если что-то глобально разрывает скрипт – это может быть прям общественное негодование. Потому что люди привыкли к какому-то ходу событий, они прогнозируют в определенном ключе. В любом случае мы все время пишем истории. Не все из нас становятся писателями, сценаристами или журналистами, но мозг пишет истории. Для него это действительно жизненно важно.
– Но есть же такие моменты, когда нас в психологии учат – не повторяйте одно и то же, возвращайтесь разными дорогами, пейте то чай, то кофе. Меняйте все вокруг…
– Меняйте свои скрипты, расширяйте свою сценарную базу, понятное дело. Тогда у вас будет больше вариантов реагирования на какое-то событие. Потому что, как происходит? Возьмем известную женскую установку – “все мужчины козлы”. Ну не все мужчины козлы, а просто определенная женщина совершает какую-то системную ошибку, либо выбирая людей, которые ей изначально не подходят, либо строя отношения таким образом, что они прогнозировано заканчиваются фиаско.
– Нерабочий сценарий..
– Она попала в скрипт. И для того, чтобы ей этот скрипт изменить, ей нужно увидеть, что она пишет этот скрипт и в чем в этом скрипте ошибка? Иначе она его не изменит. Она просто будет его повторять-повторять, вот, как утренний ритуал – встал, кофе, музыка и т.д. И вот, кстати, сон для чего нужен? Сон показывает варианты события, варианты реагирования на неожиданные события, на неожиданные узлы. То есть нам же часто снится, что за нами кто-то гонится, что какая-то волна цунами, опоздал на поезд, в отношениях какие-то совершенно сумасшедшие вещи встречаются, да? Во-первых, нас таким образом, готовят, что в жизни случаются неожиданные вещи. Во-вторых, у нас появляются какие-то варианты продумывания, как мы можем на такие вещи реагировать. Ну, если грубо говорить.
Так вот я недавно читала, что что если крысам не давали видеть сны, то они умирали. Не то, что не давали спать – то, что лишение сна ведет к смерти – это понятно. Но там был эксперимент, когда крысам не давали видеть сны. Там же есть разные фазы сна. Есть фаза быстрого сна, во время которой мы сновидим, и есть фаза глубокого сна. Так вот, крыс лишали фазы сновидения, а спать им давали. И крысы через 2-3 недели начали умирать. Именно из-за недостатка сновидения. То есть получается, что эта функция, она для мозга жизненно важна.
– А есть люди, которые говорят, что они никогда не видят сны.
– Они не помнят. Все зависит от того, на какой фазе сна человек просыпается.
– Что такое сценарий, сериал или фильм? Это модели поведения, которые мы используем в реальности? Или тот механизм при помощи которого, мы пытаемся избежать реальности и отработать свои проблемы или желания в виртуальной?
– Это частично и то, и то, потому что мы часто любим смотреть фильмы про таких людей, которыми не являемся. Классическая ошибка начинающего сценариста или писателя, с которой я часто сталкиваюсь – желание написать о жизни обычного человека. Не какого-нибудь особенного, а обычного. Никто об этом не пишет. Потому что это никому не интересно. Это всем приходило в головы, но все, кому это приходило в головы, не стали популярными авторами, потому что это неинтересно. Люди будут смотреть о чем-то необычном. О чем-то, что в обычной жизни с ними никогда не случится. Если у вас жизнь, как в фильме, вы будете меньше фильмов смотреть.
Поэтому часто люди смотрят про то, чего не хватает. Про какие-то страстные отношения. При чем мелодраматические фильмы больше смотрят люди не очень счастливые в каких-то личных отношениях. Мужчины смотрят боевики или триллеры, хотя часто не являются героями. Не тот типаж. С одной стороны, это естественно. Это интересно, потому что этого не хватает в жизни, это идет какое-то дополнение к своей реальной жизни. С другой стороны, мы отвлекаемся.
Проводили исследование. Есть такое понятие, как сериальный марафон, или телевизионный марафон. Сейчас даже телеканалы строят сетку таким образом, когда они в выходной ставят все серии сериала подряд – с утра до вечера. И многие люди этим пользуются. Вот у них, например не бывает времени в течение недели посмотреть сериал, но есть возможность посмотреть все на выходных.
Вот кто-то, например, включает в субботу сериал и целый день его смотрит. Такое запойное смотрение сериала. Исследовали этот феномен. Что происходит с человеком? У него на самом деле понижается уровень гормона стресса – кортизола, повышается уровень серотонина, он отдыхает, у него появляется удовольствие в жизни. Т.е. он действительно расслабляется каким-то образом и получает удовольствие. Это есть.
С другой стороны, что работает в сериалах, фильмах? Работает момент неожиданности. Вот, как только начинаются предсказуемые, повторяющиеся действия, интерес теряется. Когда идет какое-то необычное действие, какой-то резкий поворот или еще что-то, вот там включается интерес, вот там сразу много удовольствия. Даже если это трагический поворот, но он неожиданный и это классно, люди испытывают удовольствие.
– А с чем это связано?
– Ну, вы понимаете, что, оказывается, может быть по-другому. Вы только что расширили багаж познания мира, реагирования на события мира. Это уже стало вашим.
– Уже присвоили себе этот опыт?
– Да. В какой-то мере. Если вы читаете инструкцию, вы ничего не запоминаете, вы ничего не чувствуете. Когда вы читаете историю, вы реагируете эмоционально. То есть вы эту историю проживаете. Есть такая штука, как зеркальные нейроны, которые помогают лучше осознавать и повторять действия. Вот когда смотрят на мозг человека, который наблюдает за танцором, он – танцует в мозге! Когда мы смотрим, как Джеймс Бонд убивает всех плохих, мы тоже в голове убиваем всех плохих, то есть мы это проживаем. И именно за счет потребления контента мы очень много знаем. Мы знаем, что было в древнем Египте, мы знаем, как живут люди в Бразилии…
– Да, но мы очень быстро забываем…
– Мы забываем, потому что у нас слишком большой поток информации. Но все равно поверьте, мы это знаем. Если нужно, знания остаются.
– А отчего зависит популярность сериала? И если, допустим, популярные сериалы задают матрицу поведения, это значит, что многие люди тогда пользуются одними и теми же навыками?
– Ну, я не знаю на счет того, задают они матрицу поведения или не задают. Они немножко расширяют наши возможности реагирования на те или иные события. Но если мы живем в каком-то замкнутом обществе, как например, в Советском союзе, в котором мы жили, то большинство контента, который мы потребляли, несомненно, задавало какое-то направление. Почему-то многим странам хочется иметь пропагандистскую машину. Потому что таким образом вы прописываете людям скрипт, как они должны себя вести. Когда у вас фрагментированное медиапространство, вам тяжело это навязать, потому что каждый будет брать, что его зацепило. У вас не будет глобального скрипта.
Ваш вопрос был – какие сериалы нравятся? Нравится те, что отвечают внутренним потребностям – если вы сейчас переживаете чувство влюбленности, вам в меньшей степени будет интересен боевик, вам будет интересен фильм про отношения. То есть это ваша внутренняя интенция – то, что для человека сейчас является основным, доминирующим.
Есть такой эффект, он называется эффект коктейльной комнаты. Вот представьте, вы попадаете на какой-то прием, презентацию, в помещение очень много людей и все стоят общаются. Стоит такое – жу-жу-жу… вокруг шум. И общаясь со своим визави, вы настраиваетесь на него и соответственно слышите, что он говорит за счет того, что вы не слышите, что говорят другие люди. Но, если кто-то в другом конце комнаты назовет ваше имя, вы его услышите, потому что это для вас является важной информацией. Вы его вычлените подсознательно из всего шума, потому что этот шум все равно фильтруется, из него выбираются те вещи, которые могут быть вам интересны.
Точно так же происходит и с потреблением контента. Если вы озабочены поиском ответа на какой-то вопрос, вы будете реагировать на вещи, которые каким-то образом связаны с поиском. Вот протестующие в Гонконге смотрели на площади фильм про Майдан. Люди в Китае не смотрели, тем более на площади – он им не интересен. А в Гонконге смотрели, потому что в этот момент он для них значим, потому что он тоже про борьбу, про отстаивание своих прав, понимаете, как это работает?
– Хорошо, тогда в Украине, какие сериалы смотрят и почему?
– Хм, какие сериалы люди смотрят… Ну, вы же знаете, какой сериал у нас в прошлом году люди посмотрели.. и почему?:))))
– Вы про “Слугу народа”? Ну, раз уж мы сейчас смеемся и затронули эту историю, давайте вспомним ваш тезис о том, что все государства хотят иметь пропагандистскую машину. “Слуга народа” – это пропагандистский фильм?
– Это спекулятивный фильм, я считаю. Можно ли его называть пропагандой, наверно нет, потому что в тот момент он не снимался официальной властью и не была официальная машина задействована. В любом случае это была часть контента, который выходил на рыночных условиях, поэтому это не пропаганда. Но это спекуляция. Медийная спекуляция.
– Но у него очень хорошие рейтинги, значит он отвечает потребностям людей?
– Да. Он отвечает потребностям людей подтвердить прекрасный миф – знаете, очень много сказок таких есть – было у отца три сына, два умных, а третий дурак. Дурак-дурак, но очень обаятельный и в результате у него все хорошо получилось, и он стал королем.
– То есть, по сути, мы живем детскими сказками?
– Подождите, это не детские сказки. Сказки – это же серьезные вещи, глобальные скрипты. Мы детей программируем, сказки им читаем. Именно такие сюжеты. Если вы начнете им читать другие сказки, они у вас вырастут другими людьми.
– Ну, понятно, что нас всех вырастили на каких-то определенных сказках, поэтому мы посмотрели все “Слугу народа”…
– Мы не поэтому посмотрели “Слугу народа”.
“Слуга народа” почему стал популярным? Потому что он попал в запрос, который присутствует в человеческой природе. Вопрос в том, почему наш народ продолжает жить сказками, которые в принципе рассчитаны на возраст 5-7 лет. Почему наш народ не перешел на более сложные скрипты, вот в этом вопрос.
– Можно какими-то сериалами, фильмами, подтянуть? Развить эти более сложные скрипты?
– Это развивается не сериалами, фильмами. Это общее развитие культуры.
– Ну, а если мы говорим, что сериалы и фильмы дают какие-то модели поведения?
– Смотрите. Сериалы и фильмы – это часть культуры. Что такое культура? Культура с возрастом усложняется. Нам всем в детстве нравились простые и ясные вещи. С ними легко и просто. Потом мы их переростаем, переходим на более сложные. Добавляются новые герои, добавляются более сложные ситуации, добавляется неоднозначность.
Т.е. если в сказках – этот плохой, этот – хороший, в результате хороший должен победить плохого, и это понятно ребенку. Это естественно для молодого возраста и для молодой нации. Когда он становится взрослым он понимает, что вариантов развития события может быть больше. Этот условно плохой может быть не всегда плохой. В чем-то плохой, а в чем-то хороший. А этот условно хороший – не совсем хороший. И плохой иногда может поступить хорошо, а хороший – плохо.
Если вспомнить свое развитие, то мне в 5-6 классе нравился поэт Эдуард Асадов. Сейчас я не смогу его читать. Он примитивный для меня, потому что мои скрипты усложнились. А есть люди, которым до сих пор нравится поэт Эдуард Асадов, их скрипты не усложнились. Людей нужно развивать. И это задачи гуманитарной политики. И это на самом деле очень важно. Потому что, то, что сейчас происходит глобально во всем мире – это не только украинская проблема. Но мы, наверно, прыгнули в самую глубокую лужу. С разбега.
– Хорошо. Давайте еще раз вернемся к “Слуге народа” в немного другом контексте. В 60-х годах в Голливуде была создана национальная идея – мы много работаем, много зарабатываем, добиваемся всего чего хотим. Так родилась американская мечта. Если мы сейчас зададимся целью повторить этот путь и создать украинскую мечту, какой она должна быть?
– Из того, что я вижу, из общества, из общения с респондентами, в Украине сейчас очень важен вопрос: “кто мы?”, “какие мы?”. У нас очень важный вопрос национальной идентичности, потому что не для всех и не на всех уровнях он закрыт. То есть, у нас нет хорошо прописанного национального скрипта. Он хорошо прописан для Западной Украины. Он слабо прописан для центральной и почти не прописан для Восточной и Южной Украины.
– Как так получилось?
– Ну, потому что никто этого не делал. Украина была колонией. Какой нам скрипт прописали? Что Россия – старший брат. Вы слышали такое?
– Да, конечно.
– А как она может быть старшим братом, если Киев – мать городов русских. Что происходило в 19-м веке? Почему Шевченко в тюрьме сидел? Украинской национальной идее не давали развиваться. Она противоречила имперскому скрипту.
– Сейчас мы можем начинать развивать украинскую идею.
– Можем, но почему-то ее не начали вовремя развивать.
Наши герои – очень спорные. Для кого-то одна личность является – героем, а для кого-то антигероем. Такого не бывает, если прописан национальный скрипт. Все знают, допустим, во Франции, что Наполеон – это такой, а Робеспьер – это такой. Нет такого, что половина Франции считает – Наполеона хорошим, а Робеспьера плохим или наоборот.
– Вы считаете, что мы можем в таких условиях создать общий скрипт?
– Я считаю, его нужно начать писать. Сейчас очень большой запрос на украинскую историю, на то, что происходит, на осознание себя. Люди смотрят украинские фильмы с достаточно большим удовольствием, не смотря на то, что по определенным параметрам они уступают западным. Но это наше, люди узнают свои темы, свои виды в сериалах, они этому радуются. Мы это видели на тестировании. Людям интересно. У них мало этой информации. Они с удовольствием будут ходить на это. Это есть смысл выстраивать, это есть смысл выписывать. Кто мы? Откуда мы? Как мы стали такими – это сейчас самые важные вопросы, на это есть огромный запрос. Скрипт же не пишется в небесной канцелярии. Он пишется культурным сообществом. Кто-то подаст историю в таком виде, кто-то в другом. Но в результате, когда у вас есть достаточно большое количество контента, у вас вырисовывается какая-то общая линия.
– Даже представить себе не могу, сколько времени может уйти на создание такой линии.
– Но ее надо строить. Ее надо развивать, потому что украинский контент нужно развивать. Потому что если украинский контент не развивать, то в результате ничего не будет. Нам нужны герои, которые будут побеждать. И должно быть много таких.
Вот моя бывшая коллега рассказывает про свою внучку, как они подходят в Одессе к памятнику кошевого атамана и внучка спрашивает:
– Бабушка, а кто это?
– Это казацкий кошевой атаман.
– А почему он такой грустный?
– Он думает о судьбе Украины.
Потом приезжаем в Киев, приходим к памятнику Шевченко и внучка спрашивает:
– Бабушка, а кто это?
– Тарас Шевченко.
– Почему он такой грустный?
– Он думает об Украине.
– Бабушка, а почему те, кто думают об Украине, такие грустные?
Понимаете, ребенок поймал скрипт. И это реально была часть имперского скрипта. То есть они все тужили по судьбам Украины и только в составе Российской империи все было хорошо, потому что победоносный миф был только у русской нации. Посмотрите классическую украинскую литературу, там в конце все умерли, такая очень грустная история. Нам нужны герои, которые будут побеждать. И должно быть много таких.
– Логично, что у новых поколений должны быть новые герои, а что сейчас? Можно ли назвать любимые фильмы нового поколения?
– Я, к сожалению, не могу сказать, что смотрит новое поколение. Но то, что у каждого поколения есть какие-то свои ключевые контентные штуки и они остаются. А новые поколения потом говорят: “Что вы в этом нашли?” И это можно отследить и по американским фильмам и по нашим.
Меняются культурные акценты, появляется акцент на толерантности, на то, что человек каждый сам по себе ценен, то есть меньше поляризации. Меняется культурная среда.
– Я все хотела спросить, вот картина “Ирония судьбы или с легким паром!”, с инфантильным главным героем, на которой выросли несколько поколений. Повлияла ли она на эти поколения? Ведь мы все чаще говорим, что мужчины у нас очень инфантильны.
– Ну, не факт, что у нас такое поколение мужчин выросло, потому что Рязанов снял такой фильм. Вероятно, что Рязанов снял такой фильм, и он стал популярным, потому что к тому времени было уже достаточно много инфантильных людей.
– То есть тут нельзя говорить о влиянии?
– Тут поменяли местами причины и следствия.
– Он просто попал в уже существующий тренд?
– Да, просто система была такая, что у нас люди становились вялыми и безинициативными, потому что это иначе делать не имело смысла. Система воспитывала таких людей, и он снял о них фильм, но это не его фильм создал таких людей.
– Все время появляется новый контент, дополнительная реальность и получается, что выдуманный мир, в котором мы живем, он намного интереснее того реального мира, в который мы все время вынуждены возвращаться. И как человеку не утратить интерес к обычной жизни.
– Ну, это уже каждый человек должен решать самостоятельно. Каждый для себя, универсального рецепта нет. То есть нам действительно использовать суррогатный опыт проживания легче и приятнее. Тогда вы находитесь в безопасности, вам ничего не угрожает. Вы живете в режиме “хочу посмотреть мелодраму, а сейчас – боевик”. Вы в реальной жизни так не переключитесь. Например, сегодня я хочу, чтоб у меня все в жизни было романтически. А попробуйте быстро найдите и организуйте себе этот ивент. Если у вас подготовки к этому не было, то ничего не получится.
– Есть известная фраза Netflix, их, по-моему, слоган, что у нас есть только один конкурент – сон. Мы, по сути, превращаемся в какой-то придаток к телевизору, который сидит и поглощает контент, такое себе информационное обжорство. И мне кажется, что людям уже пора либо ограничивать себя, либо как-то брать себя в руки.
– Ну, с обжорством же уже начали бороться. То есть, когда дошли до какого-то критического уровня, с физическим обжорством начали бороться. И есть смысл бороться и с информационным обжорством. Но на своем, личностном уровне – нам надо вспоминать, что общение с живыми людьми важно. Ведь, посмотрите, как люди общаются в ресторане, садятся друг напротив друга и смотрят в телефоны.
– И еще хотела спросить об искусстве. Можно ли на самом деле сравнивать влияние высокого искусства на человека и влияние сериалов, например? Ведь не секрет, что люди богатые все-таки отдают предпочтение походам в оперу и на выставки, а не просмотру сериалов, потому что это совершенно разные уровни эмоций.
– Ну, искусство оно, безусловно, обладает большей силой влиять и изменять. Его часто сложнее воспринимать, потому что для того, чтоб его воспринимать, вы должны что-то вложить. Когда вы вкладываете и получаете что-то в ответ, у вас совершенно другой инсайт, то есть вы больше получаете. Потому что то, что легко воспринимается, оно меньше ценится. Тот, кто больше воспринимает высокие вещи, например классическую музыку, какое-то изобразительное искусство, театральное, они к этому готовы, они развиты в этом направлении. Может быть, в каких-то странах это коррелируется с богатством, но у нас не уверена. Есть еще такой момент, как личный пиар. Вы, конечно, не будете пиариться, что вы смотрите сериал какой-то.
Вы, скорее, будете пиариться на походе в оперу, потому что так вы будете выглядеть выше в глазах общества. Понятно, что это доступно не всем, соответственно это имеет оттенок элитарности. Соответственно, если вы хотите попадать в прослойку элитарности, вы будете подсознательно тянуться и пиарщики вам подскажут, что давай мы тебя снимем, что ты в оперу ходил, чем на комедию “Свингеры”, например, потому что твоему образу это ничего не добавит, скорее наоборот.
Стоит ли вкладывать в культурное развитие? Да, когда вы развиваетесь, вы себя меняете. Это единственная инвестиция, которая не проходящая, она никуда не девается. Вы начинаете видеть вещи, которые раньше не замечали.
Мне вообще кажется, что у нас многие проблемы в Украине вызваны провалом гуманитарной политики. При чем раньше я так не думала, потому что я сама филолог, но после университета пошла в бизнес, и мне долго казалось, что все эти гуманитарные вещи – это такое прекрасное излишество. А когда начали происходить последние события у нас в стране, стало совершенно понятно, что все эти вещи происходят из-за провала гуманитарной политики.
Потому что для того, чтоб объединить большое количество людей, нужна идея и идея должна быть правильной. На чем вы собираетесь объединять людей? На том, что колбаса раньше была по 2,20?
– Давно говорят, что пропасть между людьми с хорошим образованием и плохим становится все больше.
– Ну, что значит больше? Посмотрите на 19 век, где был аристократ, который жил в столице и крестьянин, который возделывал поле – там была еще большая пропасть. Крестьянин даже читать не умел. Я бы не сказала, что пропасть увеличивается, она наоборот сокращается.
– Серьезно?
– Ну, если сравнивать с 19-м веком, у нас как минимум все грамотные. У нас Интернет есть. То есть все люди имеют доступ к знаниям, у людей нет мотивации, у людей не прописана ценностная система – зачем мне это нужно?
Вот интересная вещь гормон тестостерон, он считается гормоном агрессии, классически. Тестостероновые мужчины – это такие агрессивные самцы, доминирующие и так далее и тому подобное. Ничего подобного, он связан с этим только опосредовано. Тестостерон отвечает за получение лидерства в обществе, поэтому, если в этом обществе, особь может стать лидером, если она занимается благотворительностью и развитием культуры, энергия тестостерона будет направлена на благотворительность и развитие культуры, а не на то, чтобы надеть золотую цепь и качаться в зале. Тестостерону главное быть первым, а кто станет первым, определяет ценностное поле общества.