Результаты расследования одного из самых резонансных преступлений современности таки покажут в целом. 25 августа Шевченковский районный суд Киева решил принять в работу обвинительный акт по делу об убийстве журналиста Павла Шеремета. А трем фигурантам дела – Андрею Антоненко, Юлии Кузьменко и Яне Дугар, – суд фактически продолжил меры пресечения. На этот раз – до 23 октября. А первое судебное заседание состоится в  полдень 4 сентября. Именно тогда должны публично зачитать обвинительный акт и начать рассмотрение дела по существу.

Правда, подготовительное судебное заседание 25 августа так и не дало ответов на ряд вопросов, которые задают защитники официальных обвиняемых. Например, есть ли хоть какие-то доказательства вины музыканта, боевого медика и детского кардиохирурга, кроме экспертизы походки? Какие были мотивы преступления? Почему следствие игнорирует разницу в росте между вероятными преступниками, которых в июле 2016 зафиксировали камеры наблюдения, и официальными подозреваемыми?

Новый суд

Шевченковский районный суд Киева, около 12:00. У ворот, ведущих на территорию учреждения, усиленная охрана: здесь и обычные полицейские, и полиция диалога, и представители спецроты в красных беретах и ​​национальная гвардия. Они проводят поверхностный осмотр: интересуются, не имеют ли посетители «запрещенных предметов» – газовых баллончиков, ножей, пистолетов и тому подобное. Время от времени возникают пробки из людей, которые вынуждены показывать свои сумки и рюкзаки правоохранителям. Среди них Юлия Кузьменко со своим мужем Петром Кияном. Они проходят проверку и заходят во двор суда, держась за руки. На ноге у Юлии болтается пластиковый браслет, который фиксирует ее местонахождение. Петр одет в футболку с надписями «FreeRiff», «FreeKuzmenko» и «FreeDugar». У входа в здание, между тем, начинает собираться акция в поддержку подозреваемых: на деревьях развешивают плакаты, ставят колонку для трансляции заседания. Ведь из-за карантина в суд пускают только участников процесса, близких родственников обвиняемых и журналистов.

«А муж с сестрой могут зайти? Ну, они же близкие родственники. Да, спасибо », – говорят Кузьменко и его адвокат Тарас Беспалый. Судебная охрана пропускает внутрь по одному, требуя надеть маски на лицо и меряет температуру.

«Запрещенные вещи? Колючие? Режущие? Зеленка? Как неэффективна? Но она же долго не смывается! » – говорит представитель судебной охраны, осматривая рюкзак одного из журналистов. На часах почти 13:00, старт заседания задерживается.

Собственно, все предыдущие судебные разбирательства проходили в Печерском районном суде Киева. Речь идет об избрании и продлении меры пресечения всем трем фигурантам дела. Однако рассматривать дело по существу будет другой суд – Шевченковский. Причина такого изменения проста. Согласно Уголовному процессуальному кодексу, уголовное дело должен рассматривать суд, в пределах территориальной юрисдикции которого совершили преступление (Шеремета убили в Шевченковском районе Киева). Во время досудебного следствия же решение принимал суд, в пределах территориальной юрисдикции которого зарегистрирован орган следствия (соответственно Печерский райсуд и Национальная полиция).

Соответственно, изменился и состав суда. Если раньше большинство ходатайств рассматривал один судья , то по сути рассматривать дело должна судебная коллегия, председательствующей в которой стала судья Оксана Голуб. Женщина известна тем, что во время Революции Достоинства принимала решения о лишении майдановцев права управлять автомобилями и должна была бы подпадать под закон о люстрации. Также она  фигурировала в журналистском расследовании проекта «Схемы» о экс-прокуроре Сергея Нечипоренко, которого подозревали во взяточничестве: он избежал ареста имущества, ему уменьшили размер залога в 15 раз и вернули загранпаспорт. Председательствующей в этом деле была Голуб. А ее муж в свое время был подчиненным прокурора Нечипоренко.

Кроме того, по ходатайству официальных обвиняемых, рассматривать дело по существу будет суд присяжных. Ведь речь идет о совершении тяжкого преступления. По процедуре, автоматическая система должна определить судью, которого заменят тремя присяжными. Впоследствии, автоматическое распределение должно выбрать семь кандидатур, из которых выберут пять присяжных: трех основных и двух запасных.

Претензии к прокуратуре

Судебное заседание начинается с незначительной задержкой. Судья Голуб интересуется, не хотят ей заявить отводы или ходатайствовать и переходит к сути дела: обвинительному акту, который прокуратура передала в суд. Правда, ее останавливают адвокаты Антоненко. Они отмечают, что их подзащитный сидит в следственном изоляторе безосновательно.

– Мера пресечения, которая была у Антоненко, действовала до сентября, в рамках досудебного следствия. Но оно завершилось 19 августа. То есть и мера пресечения уже не действительна. Ведь согласно решению Конституционного суда от 2017 года, не может происходить автоматическое продление меры пресечения, которую избрали во время досудебного следствия. Прокурор должен ходатайствовать о новой мере. Но он этого не сделал. Поэтому Антоненко находится в СИЗО без всякого на то судебного решения. Я просил бы суд рассмотреть этот вопрос … – заявил адвокат Антоненко Станислав Кулик.

– Давайте в первую очередь решим суть дела: ваше отношение к обвинительному акту, должен ли его принимать суд, – не дала договорить Кулику председательствующая.

– Но речь идет о нарушении прав человека, это важно. И логично было бы решить этот вопрос в первую очередь, – продолжал Кулик.

– Мы не будем руководствоваться логикой, мы будем руководствоваться требованиями уголовного процессуального законодательства, – заявила Голуб.

– Тогда мы хотели бы, чтобы суд разрешил Антоненко сидеть рядом со своими защитниками, – отметил Кулик и добавил, что через стекло его клиент плохо слышит.

И прокуратура, и защитники подозреваемых были не против. Однако решающее слово, фактически, было за начальником конвоя. «Такое не предусмотрено», – сказал он. Судья оставила Антоненко за стеклом. И адвокаты фигурантов дела перешли к обсуждению обвинительного акта.

Нужно объяснить, что согласно процедуре после завершения следствия происходит несколько ключевых вещей. Во-первых, потерпевшим и подозреваемым дают материалы дела для ознакомления. Во-вторых, в суд передается обвинительный акт, в котором описывают обстоятельства преступления и правовую квалификацию для каждого из обвиняемых. В нашем случае – конкретные статьи Уголовного кодекса для Антоненко, Дугарь и Кузьменко.

Напомним, что по последней версии прокуратуры, преступление выглядит следующим образом: неустановленные заказчики использовали трех фигурантов дела, чтобы убить Павла Шеремета по «личным мотивам» и для «создания резонансного события для провокации многочисленных акций протеста» (так и не произошедших – ред. ). Однако по словам одного из адвокатов  Дугарь, Виталия Коломийца, в обвинительном акте есть неточности. В частности по инкриминируемым преступлениям.

«Если вы видели обвинительный акт, он есть в открытом доступе, то могли заметить, что это просто 12 фрагментов копипаста. Почему? В этом документе должна определяться роль каждого человека, его действия. Следователи, которые составляли обвинительный акт, просто скопипастил фрагмента текста, который кратко излагает обстоятельства происшествия. И по такой логике все трое несут коллективную ответственность, без индивидуального обвинения», – заявил журналистам Коломиец.

Подробнее о новом обвинения читайте в материале Дело Шеремета. Что отказывается видеть следствие в новом подозрении

Он также добавил, что в отдельных моментах авторы обвинительного акта забыли заменить имя и фамилия Юлии Кузьменко на Яны Дугарь. А также обвиняют его подзащитную в нарушении несуществующего закона.

«В правовой квалификации деяний Яны Дугарь Яна Дугарь не упоминается. Там упоминается «Юлия Кузьменко». То есть они так быстро писали этот документ, что забыли поменять фамилии. Также во вступлении обвинительного акта написано о нарушении ст.2 Закона о собственности. Этот закон приняли в 1991 году, он был еще законом времен УССР. Де-факто он утратил силу с принятием Гражданского кодекса, а фактически из реестра нормативных актов его исключили в 2007 году. С тех пор он не действует. Но прокуроры настолько небрежно относились к обвинительному акту, что ссылаются на нарушение законов, которые давно потеряли силу», – отметил Коломиец.

Также он добавил, что в документе, который прокуратура передала суду нет информации о расходах на экспертизу походки, сделанную иностранным экспертом Иваном Бирчем, которая стала едва ли не ключевым доказательством в этом деле. Согласно нормам Уголовно-процессуального кодекса, такая информация действительно должна указываться. Однако в обвинительном акте ее нет.

«Из того, что прокуратура передала в суд, получается что Иван Бирч потратил собственные средства, чтобы прилететь и поработать в Украине. Ведь никакой информации ни об источниках финансирования, ни о сумме расходов на эту экспертизу нет. А на ее выводы ссылается следствие», – возмущается Коломиец.

В общем только он подготовил более 20 жалоб, касающихся действий прокуроров и следователей. Например, речь шла о прокуроре по фамилии Тарасюк. Как известно, с начала существовало большое уголовное производство от 2016 года, в котором было около 200 томов материалов. По словам адвокатов, Тарасюка включили в группу прокуроров, которая занималась процесувальним руководством, 20 мая этого года. А уже 21 мая, отмечает защита официальных обвиняемых, этот прокурор выделил отдельное производство по Дугарь, Антоненко и Кузьменко объемом почти 40 томов.

«Каждый том дела это как минимум 250 страниц. Если речь идет о 200 томах – это 50 тыс страниц. Также Тарасюк пересмотрел терабайт видео и на основе изученных материалов изменил подозрение. Но это было бы невозможно, если бы у него уже не было сформировано предвзятое мнение. Если предположить, что он 48 часов (20 и 21 мая – ред.) Только читал материалы дела, то он должен был делать это со скоростью 17 страниц / минута. Это невозможно физически», – объяснял Коломиец.

Защита Антоненко, кроме всего, жаловалась на то, что в материалах дела есть упоминания о негласных следственно-розыскных действиях, однако в отдельных случаях нет ссылок о судебных разрешениях на это. Что также является нарушением. Впрочем, кажется, суд оставил все эти аргументы без удовлетворения.

Ожидания против реальности

Вечер, около 19:00. Судья уже в совещательной комнате. Зал судебных заседаний разбился на группы по интересам: отдельно стоят журналисты, отдельно – адвокаты и фигуранты дела, отдельно пострадавшая Алена Притула и несколько защитников Антоненко. Время от времени то одни, то другие выходят на улицу.

«Вы могли бы дать комментарий по делу? Ваше мнение очень важно. Хоть скажите, видели ли вы материалы дела», – спрашивает группа журналистов госпожу Притулу у входа в Шевченковский суд. Она внимательно смотрит на них сквозь очки, едва заметно мотает головой  и тихо говорит «Нет».

Во время заседания Притула делает заметки в свой блокнот, на вопрос судьи относительно мнения о тех или иных ходатайствах защиты официальных обвиняемых говорит коротко: «На усмотрение суда». В своем небольшом выступлении она обращает внимание на качество материалов, которые следствие передает в суд.

«С разведчицей смешно, – говорит Яна Дугарь к одному из своих защитников, резко разворачиваясь через левое плечо и поднимая телефон – Чтобы сфотографировать ту камеру наблюдения, надо знать, что она там есть. И надо умудриться на ходу навести телефон на нее. Мне было интересно, я пыталась повторить это движение. И это почти невозможно», – продолжает Дугарь, то и дело поворачиваясь с телефоном в руке. Каждый раз этот поворот получается другим. Она пытается повторить движение, которое якобы сделала «разведчица», фотографируя камеры наблюдения в центре Киева в 2016-м.

Антоненко, тем временем, сидит в углу аквариума и говорит через щель между стеклом с женой Светланой. Кузьменко сидит за столом вместе с сестрой, женщины делают несколько совместных фото. Наконец, появляется судья Голуб. И объявляет дату первого заседания по делу по существу: 12:00 4 сентября. Тут же добавляет: выбрать всем трем меры до 23 октября. Они, к слову, дублируют предыдущие решение: Дугарь имеет залог в 168 тыс. грн, Кузьменко остается под круглосуточным арестом, Антоненко – едет в СИЗО. В большинстве ходатайств защитников (о допросе свидетелей, отмене отдельных постановлений прокуратуры) отказывают. Заседание объявляют закрытым.

– Вы могли бы прокомментировать судебное заседание? Нам нужна позиция прокуратуры, – обращаются журналисты к двум прокурорам, перегородив им проход.

– Все вопросы в пресс-службу, – бросают представители государственного обвинения и пытаются проскочить мимо журналистов.

– Но вы имеете право давать комментарии после заседания, тем более суд резонансный, – настаивают представители СМИ.

– Все вопросы – в пресс-службу, – отвечают прокуроры и таки протискиваются к выходу из зала.

Люди под судом, которых собралось более сотни, скандируют «Судьи помните: власть не вечна» и «Ищите настоящих убийц». Впоследствии они идут блокировать движение по улице Дегтяревской: курят дымовые шашки и файеры, не останавливаясь ходят по пешеходному переходу. Но недолго, с десяток минут. «Мы же понимаем, что создаем головняк невиновным людям», – говорят они.

«Если коротко – то мы ожидали, что Риффа (Андрея Антоненко – ред.) отпустят. Потому что, на мой взгляд, нет оснований для его пребывания в СИЗО. Мы ожидали, что Кузьменко получит ночной домашний арест. Чтобы они могла снова ходить на работу и работать. Мы ожидали, что суд рассмотрит все ходатайства и жалобы. Но суд решил не давать времени защите. Как по мне – это нарушение. Сейчас мы будем ждать полного решения, чтобы подать апелляцию на арест Антоненко», – заявил в комментарии журналистам адвокат Кузьменко Тарас Беспалый.

Он добавляет: ходатайство о мерах для трех фигурантов дела были почти идентичны. И в них прокуратура перечислила те же риски, о которых говорила полгода назад. «Ходатайства были почти идентичны. Они перечисляли риски, которые были полгода назад. В УПК написано, что для продолжения содержания под стражей должно появиться нечто новое. И суд должен обратить на это внимание. По Кузьменко рисков нет, и не было, по моему убеждению. Но в ходатайствах выписывали, что она, типа, может убежать в ОРДЛО. Но ее там убьют. Еще один риск: она пересекала границу Украины. Но мы паспорта сдали по требованию прокуратуры. О давлении на свидетелей вообще смешно: они все допрошены, материалы в суде », – отмечает Беспалый.

Адвокат подчеркивает: до сих пор единственным доказательством в этом деле является экспертиза походки от Бирча. «Было заседание в апелляции по мере пресечения для Кузьменко. И от председательствующего был прямой вопрос к государственному обвинению: какие есть конкретные доказательства, что Кузьменко причастна к убийству Шеремета. И прокурор говорит: экспертиза походки. Единственное доказательство. И к ней были вопросы с самого начала. За эти месяцы новых доказательств по делу нет. Супруги Грищенко, о которых упоминали в самом начале, из дела исчезли. С Бирчем мы пытались связаться, но адвокатам Антоненко он как бы сказал, что ему запрещено с нами говорить. Я обращался в 5 экспертных учреждений в Украине, чтобы выяснить, возможно ли по экспертизе походки установить человека. И мне сказали «нет», потому что методик для этого не существует», – говорит Беспалый.

Пока же можно констатировать, что до сих пор без ответов остаются основные вопросы в этом деле: действительно ли экспертиза походки единственное доказательство вины? Почему следствие и прокуратура игнорируют разницу в росте между реальными преступниками и обвиняемыми? В конце концов: кто будет отвечать, если окажется, что в СИЗО оказались непричастные к преступлению люди? Возможно, ближайшие судебные заседания в Шевченковском райсуде дадут хотя бы частичные ответы.