Полтора года назад министр внутренних дел Арсен Аваков заявил, что полиция нашла подозреваемых в убийстве журналиста Павла Шеремета. В тот же день, 12 декабря 2019-го, состоялся большой брифинг, на котором, кроме главы МВД, были тогдашний генпрокурор Руслан Рябошапка и президент Владимир Зеленский.

“Возможные убийцы задержаны, очень много ответов мы сегодня получили. Но есть еще один вопрос: кто заказчик?” – заявил тогда президент.

Параллельно происходили обыски и задержания. В результате в следственном изоляторе оказались трое: военный и музыкант Андрей Антоненко, детский кардиохирург и волонтер Юлия Кузьменко и военный медик Яна Дугарь. Вопросы к следствию возникли почти сразу. Ведь мотивом преступления для этих трех якобы стала дестабилизация ситуации в стране из-за убийства известного человека. А сделать это они решили якобы из-за “увлечения ультранационалистическими идеями и культивации величия арийской расы”. В доказательство этого прокуратура даже показывала мемы из интернета с “зигующим” Дедом Морозом, которые были вырваны из контекста. В дальнейшем же в обвинительном акте эта фраза исчезла, но появились упоминания о “неустановленных лицах”, которые могли быть заказчиками преступления. Также изменилось и само дело: сначала это было большое производство на 200 томов, однако впоследствии из него выделили отдельное производство, которое и передали в суд. В результате из 200 папок расследования к судьям попали только 26.

Едва ли не основными доказательствами, на которых основывались подозрения и обвинения, были записи с камер наблюдения, сделанные в ночь перед убийством Шеремета и за несколько дней до этого. Впоследствии их сравнили с “эталонными видео” от 2019 года, на которых записаны Антоненко, Кузьменко и Дугарь. Провели ряд экспертиз, в том числе комплексную портретную и экспертизу походки, в которой участвовал иностранный эксперт Иван Бирч. Шевченковский районный суд начал слушать дело только осенью прошлого года. И до апреля успел пересмотреть 7 томов. И только 30 марта он добрался до одного из основных аргументов следователей: видео с камер наблюдения.

Доказательство низкого разрешения

14:00. Шевченковский районный суд Киева. Въезд на территорию уже традиционно перегорожен КУНГами с нацгвардейцами. Они стоят по периметру вдоль забора, окружающего здание, и перед входом. Желающих попасть внутрь проверяет полиция: просит открыть сумки, интересуется, есть ли ножи, пистолеты, газовые баллоны. Такие меры безопасности, можно предположить, связаны с недавними заседаниями, во время которых происходили многолюдные митинги, а десятки протестующих пытались заблокировать автомобиль конвоя, которым Антоненко вывозили в СИЗО после суда. Тогда, как известно, произошли столкновения с полицией. Впрочем, такие акции, как правило, собираются раз в два месяца – когда фигурантам дела Шеремета продлевают меры пресечения.

На этот раз под судом было тихо: ни автомобилей озвучки, ни сотен людей с плакатами, дымовыми шашками и файерами. Пришли только самые близкие друзья и родственники. Несмотря на это, судья Оксана Голуб и присяжные так и не отменили свое решение о “закрытом судебном разбирательстве”.

Напомним, по закону суд имеет такое право если, скажем, будут разглашать чувствительную для пострадавших информацию. В таком случае в зал заседаний будут пропускать только участников суда: подозреваемых, их адвокатов, прокуроров, потерпевших и их представителей, если они есть. Также в случае закрытого заседания запрещена трансляция и видеозапись. Впрочем, в деле об убийстве Шеремета ситуация иная: заседание в интернет стримит сам суд, а на заседание пропускают журналистов и не пропускают родственников и свободных слушателей.

Работа началась с задержкой в ​​полчаса. Защита, уже традиционно, попросила присяжных выпустить Антоненко из аквариума, чтобы тот сидел рядом. Ведь так, по их словам, не будут нарушаться права человека, в частности – не будет создаваться образ виноватого в преступлении и человек сможет полноценно общаться со своими адвокатами. Суд, также традиционно, отказал. Поскольку, по его мнению, права Антоненко не нарушаются, ведь стеклянный бокс имеет отверстия для вентиляции, через которые можно общаться с защитниками и передавать документы. Так что собравшиеся перешли к доказательствам.

К большому телевизору, установленному перед скамьями для свободных слушателей, вышел прокурор Николай Тишин и около часа демонстрировал присутствующим видео с камер наблюдения, сделанных в ночь на 20 июля 2016 года. Они должны были проиллюстрировать, как двигались предполагаемые убийцы по центру Киева до и после закладки взрывчатки под автомобиль журналиста. Впрочем, качество видео оставляло желать лучшего: часть из них была не резкая, на части предполагаемые убийцы выглядели как размытые силуэты.

– Не нарушая принцип презумпции невиновности, хочу напомнить, что материалами досудебного расследования и выводами экспертиз установлено, что на видео обвиняемые Антоненко и Кузьменко. Как мы видим, камера фиксирует двух человек, которые в дальнейшем заложат взрывное устройство под авто Павла Шеремета. Камера, видео с которой мы смотрим, расположена на улице Олеся Гончара, 41. В то же время по состоянию на 2016 год по адресу Гончара, 28 б, проживал обвиняемый Антоненко – заявил прокурор Тишин.

– Я прошу обратить внимание на расположение дома. И на маршрут, по которому движутся люди с этой видеозаписи. На видео не видно, кто эти люди и как прокурор их связал с Антоненко или Кузьменко. Также дом 28 б расположен в другой части квартала, чтобы в этом убедиться, стоит открыть Google Maps, – парировал адвокат Станислав Кулик.

– Прокурор говорит искреннюю неправду. Когда-то я действительно жил на улице Гончара. Но с 2006 года я живу на улице Старовокзальной со своей семьей. А на Гончара я просто прописан, – объяснил Антоненко.

В целом же, по версии следствия, убийцы в ночь на 20 июля 2016-го вышли со двора здания на улице Гончара, 28 б, и через улицу Ярославов Вал дошли до улицы Ивана Франко, где стоял автомобиль Шеремета. Там женщина якобы заложила взрывчатку, и пара двинулась через улицу Липинского, дальше к Чеховскому переулку, откуда вышла на аллею улицы Бульварно-Кудрявская и… дворами вернулась обратно к дому на Гончара, 28 б. Судей такая логика движения удивила.

– По версии следствия, движение подозреваемых закончилось на Бульварно-Кудрявской. А дальше? – поинтересовалась судья Марина Антонюк.

– По версии следствия, камера в последний раз фиксирует обвиняемых именно на Бульварно-Кудрявской. И потом они свернули в квартал, где проживал Антоненко, на улицу Гончара, – уверенно сказал Тишин.

– Вы выстраиваете версию таким образом, что движение обвиняемых начинается от дома, где был зарегистрирован Антоненко. Но завершается оно значительно дальше, – продолжала Антонюк.

– Во дворах на Гончара камер нет. Крайняя камера у нас на Бульварно-Кудрявской. И потом обвиняемые идут внутрь квартала на Гончара, – доказывал свое Тишин.

– Посмотрите в своей рабочей схеме, где заложили взрывчатку. Видите? Затем люди с видео пошли по своему маршруту. Где место жительства обвиняемого – увидели? А теперь посмотрите, где улица Бульварно-Кудрявская. Она выше, чем дом, в котором якобы жил Антоненко. И куда дальше ведет линия движения? – поинтересовалась Антонюк.

– В направлении Львовской площади, – смущенно ответил прокурор.

– То есть получается, что обвиняемый домой не пошел? – уточнила судья.

– Они пошли на Гончара. Просто в том районе нет камер, – продолжал прокурор.

– Все ясно, вопросов у меня нет, – вздыхая, сказала Антонюк.

Слово взял сам Антоненко.

– Уважаемый суд. Прокурор снова вводит вас в заблуждение. В 2016-м я не жил на улице Олеся Гончара. Также я считаю, что на видео зафиксированы неместные люди. У них хаотическое движение какое-то. Я знаю тот район. С Гончара, 28 б, и обратно можно пройти дворами и не попасть в поле зрения ни одной камеры. Также обратите внимание на телосложение мужчины. На его плечи, ноги, ягодицы. Он больше меня. Также у меня в те дни 2016-го была другая борода, другая прическа. Мы потом фотографии покажем, когда очередь наших доказательств придет, – заявил Антоненко.

– Я в 2016-м жила на Позняках. Каким образом, по версии следствия, я перемещалась оттуда в центр Киева и обратно? У меня под домом также есть камеры наблюдения. Почему их не проверяли? Они должны были зафиксировать, если я выходила из дома. Также я неоднократно говорила: сравните мою фигуру и девушки с видео. Как бы я ни старалась, я не могу так выглядеть. У нее стройнее и спортивнее фигура. И ровная спина, а у меня сколиоз, – добавила Кузьменко.

Слово снова взял суд присяжных.

– Скажите, на видео мы увидели мужчину с рюкзаком, который шел навстречу людям, которые закладывали взрывчатку. Скажите, вы его пытались найти? Или, возможно, он их соучастник? – поинтересовались присяжные.

– Следствие пыталось, но не смогло установить это лицо. К сожалению, – заявил Тишин.

– Уважаемый суд. Хочу отметить, что на видео с Бульварно-Кудрявской видно автомобиль с включенными фарами. Возможно, там также был свидетель, которого следствие не нашло. Ведь найти, кто был среди ночи в Киеве, – довольно сложно, – сказал защитник Кулик. Последнюю фразу даже с определенной иронией.

В разговор включилась представитель потерпевшей Оксана Мельник. Ее, в частности, интересовало, что с качеством видео. И нельзя ли его сделать более четким.

– Вот смотрите, есть же у экранов телевизоров герцы. Возможно, если бы у нас был экран с большими герцами, можно било бы сделать изображение более четким? Чтобы было лучше видно? Или сделать изображение меньше, тогда будет более качественная картинка? – поинтересовалась она.

– Если бы я делал это на проекторе или на большом экране – да, было бы видно лучше. Я вас уверяю, что прокуратура сделала все от себя зависящее, – уверенно сказал Тишин.

– Лучше бы не стало, – под нос пробормотал технический эксперт, который показывал видео на экране. Его голос, впрочем, не услышали.

– Ваша честь, у меня есть ремарка, – вклинился в разговор защитник Кузьменко Тарас Беспалый, – есть определенные характеристики техники. Есть пиксели, которых в камере ограниченное количество. Увеличивай или уменьшай изображения – дополнительные пиксели там не появятся. Если вывести эти видео на большой телевизор – то головы подозреваемых не станут более четкими. Вы разве что увидите набор квадратиков вместо лиц, как в компьютерной игре “Майнкрафт”.

Разведчица, которой могло не быть

Вторая порция записей с камер наблюдения касалась Яны Дугарь. По версии следователей, девушка за несколько дней до убийства журналиста приехала в Киев, чтобы “разведать” квартал, в котором должны были двигаться киллеры. Это якобы происходило 15-18 июля, за несколько дней до подрыва авто Шеремета. За это время, как следует из показанных видео, “разведчица” сфотографировала только одну камеру наблюдения. Кроме того, она была одета в шорты и майку. На эту деталь обратила внимание сама Дугарь.

– Уважаемый суд. Смотрите, у меня на двух руках татуировки, – девушка протянула руки к судьям – на ногах тоже есть, но не могу их показать, они под брюками. У девушки с видео их нет. Также вопрос: зачем, если это разведчица, фотографировать одну-единственную камеру? И именно ту камеру, в поле зрения которой потом попадут лица предполагаемых подрывников. Это же абсурд! И попробуйте сделать снимок таким образом, – девушка копирует быстрое движение корпусом, как на видео, – у вас не получится сфотографировать камеру, которая висит где-то вверху, – объяснила Дугарь.

Замечания были и у Кузьменко.

– Следствие предполагает, что Яна могла зарисовать татуировки тональным кремом. Но уважаемый суд, думаю, понимает, что проходить днем ​​длительное время с тональным кремом на руках и ногах и при этом так, чтобы татуировки остались незаметными – почти невозможно. Каждый, кто хоть раз пользовался тоналкой, это поймет. Логичнее было бы надеть брюки и кофту с длинным рукавом, – сказала Кузьменко.

В разговор включился Беспалый. Он напомнил, что в свое время один из следователей зафиксировал расположение всех камер наблюдения, не выходя из своего офиса, только с помощью Google Street View.

– Кажется, в 2017-м один из следователей, который занимался делом Шеремета, установил месторасположение всех камер с помощью Google. Тогда вопрос: если это можно сделать удаленно, тогда зачем выходить на улицы и фотографировать камеры? Тем более одну? – обратился к суду Беспалый.

Присяжные, кажется, услышали адвоката.

– Скажите, а действительно: зачем было фотографировать одну камеру? Ее нельзя найти через интернет? Это какая-то дополнительная камера наблюдения? Их же на той улице много. Почему она?

– Не хотелось бы перекладывать этот вопрос на плечи следователя, но вместо него я не могу ответить. Согласно материалам дела я не могу сказать, зачем это делали, – признался Тишин.

У госпожи Мельник также были замечания.

– Я не эксперт, лицо с видео, возможно, и похоже, но я бы сказала, что я до конца не уверена в том, что это Дугарь, – сказала она.

Напоследок прокурор показал видео с дня убийства журналиста. На них, по версии следствия, “неизвестная подрывница” идет в заброшенный дом, чтобы наблюдать за авто Шеремета на улице Ивана Франко. На записях видно женщину в солнцезащитных очках (в 5 утра) и, вероятно, рыжем парике. После подрыва авто она движется в сторону ст. метро “Университет” и там исчезает. Куда именно и на какую станцию ​​- прокурор объяснить не смог. На часах было 18:00. Рабочий день заканчивался. Так что суд взял перерыв в заседании. На этот раз до 13:00 13 апреля.

Со двора суда постепенно расходилась немногочисленная группа поддержки фигурантов дела Шеремета. У входа стояло около десятка человек, среди которых и Дугарь: обсуждали заседание.

– Ну представьте! Я, по их версии, максимально разделась (речь идет о коротких шортах и майке девушки-разведчицы с камер наблюдения – ред.), чтобы сфотографировать единственную камеру. Еще и лицо в нее показала. А потом подрывники прошли мимо этой камеры так, чтобы можно было разглядеть их лица. Ну это же абсурд! – возмущалась девушка. Под вой сирен с территории суда разъезжалась Нацгвардия.