Правда ли в том, что ситуация на рынке нефти тяжелая? Да.

Больно ли это для России? Да.

Убьет ли это Россию? Увы, нет.

Итак, что же произошло, что понедельник вечером все принялись следить за ценой нефти. Которая, стремительно падала.

Правда в том, что падала не цена на нефть. Вернее, не совсем цена на нефть. Летела вниз, выйдя в отрицательную зову, стоимость фьючерса, биржевого инструмента, привязанного к стоимости нефти. И касалось это одного сорта нефти – WTI, американская нефть, West Texas Intermediate. Почему именно там случился коллапс? Потому что этот фьючерс – особенный. Обычно все эти бумаги – чисто спекулятивный (инвестиционный) инструмент и люди, которые им торгуют, никак не завязаны на реальные поставки нефти. Идет просто ставка на цену, будь это качественный Brent или российский Urals.

А вот контракт на WTI – особенный. Контракты на эту нефть торгуются с физической поставкой – либо в Кушинге штат Оклахома, где построены огромные хранилища нефти. И сейчас сложилась уникальная техническая ситуация. Контракт, фьючерс, должен экспирироваться. Заканчивается его срок действия. Все следили именно за майским контрактом, экспирация которого намечена на эту неделю. Но беда в том, что поставить как раз нефть невозможно. Все хранилища заполнены. Это стало результатом торговой войны на рынке нефти, которая, в свою очередь, началась на фоне падения спроса после введения карантина. Самолеты летать перестали, машины стали ездить значительно меньше, многие производства остановились. А производители нефти, пытаясь выжить друг друга с рынка, нарастили добычу.

В итоге, именно сейчас, исполнить этот контракт стало невозможно. И те, кто играл на этом рынке, именно спекулянты и торговцы, оказались в ловушке. Именно те игроки, что торговали тот самый майский контракт. И, наверняка, пребывавшие в полной уверенности, что цена по нему не может быть отрицательной. Может. Она опустилась ниже нуля. И им придется заплатить за то, чтобы кто-то хранил эту нефть ближайший месяц. Где-то. Неважно где. Потому что поставить в точку Х просто невозможно.

В итоге, отрицательная стоимость нефти отражает не реальные сделки по покупке и продаже нефти, а именно ситуацию на бирже с одним конкретным контрактом, привязанным к поставке в мае.

Если посмотреть на фьючерсы на июнь, то там ничего трагичного не произошло. Если вы конечно не сравниваете реальность с планами российского правительства и надеждами на то, что нефть никогда не будет стоить дешевле 100 долларов. Там цена порядка 20 долларов. Поэтому пострадали только спекулянты, которые торговали конкретный инструмент и объём торгов в этом инструменте уже был минимальным. Просто потому что дата погашения этого инструмента уже близка и им почти никто и не торговал уже. А вот кто забыл выйти, получил по полной на свою голову. Хорошо, что нынче уже не времена Великой Депрессии и никто не будет прыгать с небоскребов в Нью-Йорке.

Конечно, такой шок на рынке фьючерсов по американской нефти отражается и на торговле биржевыми инструментами, привязанными к другим сортам нефти. Именно потому что для многих игроков это стало шоком. И мы увидели банальный страх. Вот почему снижались, пусть и не так радикально, котировки на инструменты, привязанные в том числе и к российской нефти.

Значит ли это, что в целом на рынке нефти все хорошо для производителей? Нет, там все плохо. Потому что спрос упал, хранилища заполнены, заполнены даже все танкеры, которые смогли найти, а снижение добычи еще и не началось.

Более того, люди, которые разбираются в ситуации на рынке нефти, говорят, что даже то соглашение, что было достигнуто, недостаточно. Спроса все равно пока слишком мало. А предложения слишком много. В результате мы видим агрессивные действия Саудовской Аравии, которая активно демпингует на рынке Европы, пытаясь выдавить Россию. И очень часто у нее это получается. А значит Россия в одной стороны вынуждена будет сократить добычу, а с другой – теряет свои традиционные рынки сбыта. Потому что Саудовская Аравия перед тем, как договорится о сокращении добычи, ее рекордно нарастила. И теперь, автоматически, ее доля рынка станет больше. Доля сжимающегося рынка нефти. При этом, для России гораздо болезненнее будут меры, по сокращению добычи. Просто потому что возобновить ее будет не так и просто. И иногда и просто невозможно. Что может как обанкротить ряд нефтяников, так и навсегда лишить Россию определенной доли рынка.

Надолго такая ситуация? Не факт. А скорее всего точно нет.

Как только карантин закончится, мировая экономика начнет быстро восстанавливаться. А с ней начнет восстанавливаться и спрос на нефть. Самолеты снова станут летать. Машины снова поедут. Это кардинально отличает ситуацию от конца 80-х. Так что рано радоваться, что Россия подходит к своему концу. Хотя мысль сама по себе очень приятная. И совпадений достаточно много.

Но что отличает Россию от СССР – это наличие рыночной экономики. В СССР, например, не было рынка земли и тупо нечего было жрать, потому что государственные колхозы – это всегда ни о чем и даже зерно приходилось закупать. А плановая государственная экономика, с регулированием цен, приводила к тому, что в магазинах не было вообще ничего. И никто ничего и не производил. И СССР последние годы своей жизни полностью жил в кредит, становясь безнадежным заемщиком, ведь на всю эту еду приходилось тратить деньги, закупая ее у проклятых буржуев. Деньги, которых небыло.

В России, сейчас, такого нет. И реформы, которые были проведены в 90-х, создают России запас прочности на ближайшие годы. Реформы, многие из которых были проведены под диктовку ненавистного Запада и МВФ. И теперь именно эти реформы позволяют русским надувать щеки и грозить Западу Кузькиной матерью и дают деньги их пропагандистам рассказывать везде, в том числе и на украинских телеканалах, о том, какой вред приносит МВФ.