Нашу память о победе над нацизмом во Второй мировой войне в большей степени составили журналисты, чем профессиональные историки.
Например, мотивацию немцев начинать войну объяснил немецкий журналист Иоахим Фест, в 1973 году издавший трехтомник — биографию Адольфа Гитлера. Почему Германия проиграла войну, несмотря на свою “тотальную мобилизацию”, рассказал американский журналист Уильям Ширер в книге “Взлет и падение Третьего Рейха!, вышедшей в 1960 году, на украинский она была переведена в 2015 году.
Две вышеупомянутые книги по сути воспроизводит в своих тезисах советскую или российскую пропаганду. Особенно — когда речь идет о “нацистской Германии, на которую работала вся Европа”, или о “демонизме личности Гитлера”. Просто Кремль смог использовать эти тезисы в своих пропаганде так, чтобы историки спорили разве что о дате начала и конца Второй мировой войны, а также — кто сделал больше для победы над Германией и ее сателлитами.
В таких спорах совсем выпадают из поля зрения мотивы поведения других 80 млн немцев, живших в одной стране с Адольфом Гитлером — мотивы вести захватническую войну, или же только пассивно сопротивляться национал-социалистическому режиму. Эту лакуну заполняют две одноименные книги – «Берлинский дневник», написанные медийщиками той эпохи.
Первая — авторства того же Ширера, написанная в 1936-1940 годах, когда он работал журналистом на радио, и изданная сразу в 1941 году.
Вторая – написана в 1940-1945 годах на русском аристократкой Марией Васильчиковой, работавшей в пресс-службе немецкого министерства иностранных дел. Издана он была впервые 1984 году на английском языке, в 1994 году – на русском.
Смерть в прямом эфире
Национал-социалистическая Германия сама сделала себе врага из Уильяма Ширера. Цензоры Геббельса создавали все мыслимые и немыслимые преграды для работы, так как их устраивала только работа в мейнстриме официальной пропаганды. Гестапо себя вело так, как будто имеет дело с опасным политическим противником лично Адольфа Гитлера. Больную жену журналиста унизительно обыскали при попытке вернуться домой в США в 1936, а друзей супругов Ширер регулярно преследовали за якобы “незаконные валютные операции”.
Возможно именно благодаря этому Ширер смог досконально изучить и описать своего врага в “Берлинском дневнике”.
Нерациональность действий руководства Третьего Рейха проявлялась на фоне экономического фактора. Для немецких военных нужд критическим был импорт железной руды, 45% которого давала Франция и ее колонии, то есть по сути немцы были зависимы от тех, против кого и начали войну. Но вместо возвращения к довоенному “статус-кво” немцы просто захватили силой рудники в Норвегии в апреле 1940 года, а также установили политический контроль за импортом руды из нейтральной Швеции.
Кожу и хлопок для легкой промышленности немцы импортировали полностью. С началом войны поставки такого сырья по морю заблокировали британцы. Зато Геббельс призвал немцев до конца войны вообще обходиться без новой одежды и обуви, и даже — без ремонта старой обуви.
“Берлинские дневники” тем и ценны, что изображают “победу телевизора над пустым холодильником” по технологиям Геббельса. Например, с началом войны в Берлине стали дефицитными все возможные продукты питания, кроме макарон в итальянских ресторанах – и то лишь потому, что Италия не была воюющей страной до мая 1940 года.
Количество такси в столице сразу сократилось от 1200 до 300. Горячую ванну можно было принять только в субботу и воскресенье. Уголь для домашних каминов в принципе исчез из продажи. На начало 1940 года военная комендатура стала изымать все гражданские автомобили, которые хоть как-то подходили для военных перевозок. А на Пасху 1940 немцы в принципе не смогли воспользоваться железной дорогой, чтобы приехать на праздник к родственникам: магистрали были заняты товарными и военными эшелонами.
Ширер заметил, что обычные немцы в принципе подавленно встретили начало Второй мировой войны, а в бытовых разговорах не скрывали гнева от лживости официальной пропаганды и очередей за товарами первой необходимости. Ширер также подмечал, что правительства стран Запада вполне резонно надеялись на “майдан” обычных немцев против режима Гитлера, потому что слабость экономики Германии ни для кого не была секретом. Но никто не смог предположить, что немецкий национал-социализм сможет искусно управлять страхом немцев.
Поэтому Ширер только оставалось удивляться абсурдности таких историй. В одном небольшом поселке военное командование объявило семьи пилота, что он погиб в воздушных боях над Британией. Безутешная семья уже успела заказать поминальную службу в церкви, но перед началом панихиды Би-Би-Си успело объявить в одной из своих передач, что летчик вообще-то жив. Для отвода глаз семья отстояла панихиду, но дома уже отпраздновала шампанским радостную весть о “воскресении” своего родственника.
Официальная пропаганда пленных солдат, пилотов и моряков подводных лодок всегда объявляла погибшим. Британское радио в ответ всегда прямым текстом называло фамилии и имя взятых в плен, и конечно, немцы верили всегда Би-Би-Си. Другое дело, что за слушание “чужих голосов” можно было легко оказаться в тюрьме гестапо.
А еще Ширер не жалел красок, чтобы изобразить некий прототип путинского “победобесия”, которое устроили Гитлер и его приспешники 10 марта 1940 года. Эта дата была традиционным днем памяти погибших солдат Первой мировой войны. Но вместо склонить голову над памятью солдат, немецкий фюрер произнес фанатичную речь о мощи немецкой военной машины. А на первых страницах газет крупным планом были напечатаны призывы не считать число убитых солдат на пути к победе, и идти “Вперед через могилы”.
Интересно, что именно немецкие военные в «Берлинском дневнике» выглядят рассудительными, а не фанатичными людьми. Например, моряки военно-морского флота легко и непринужденно показывают журналисту свои корабли в порту города Киль. Пилот участник боев над Британией признается, что хочет вместо войны переехать в Латинскую Америку и заниматься там авиационным бизнесом. А секрет победы над Францией, по версии Ширера — это поддержка войска всем народом, а не “фанатичная вера в фюрера”.
Ширер был вынужден покинуть Германию в конце 1940 года, после активизации британских бомбардировок Берлина. Но дело было не столько в страхе за жизнь, а в невозможности дальше выполнять журналистскую работу. В радио эфир нужно было выходить ночью, когда прилетали английские бомбардировщики. Во время авиа налетов транспорт останавливался, поэтому к радиовышке можно было дойти только пешком. На голову падали если не британские бомбы, то обломки немецких зенитных снарядов. От них можно было спрятаться в бомбоубежищах, но так Ширер довольно часто пропускал назначенное время для выхода в эфир. Иногда немецкие цензоры просто запрещали выходить в эфир, потому что им не понравилось ни одно слово из текста для передачи, поданного Ширером на утверждение.
Рассказ следует завершить следующим фактом: именно благодаря Ширеру мир узнал, что именно СССР напал на Финляндию, а не “Народное правительство” начал войну против “режима Маннергейма». Передача этой новости за океан обошлась в 40 часов усилий без сна, в то время как другие коллеги были готовы довольствоваться официальной информацией от Кремля.
Новый приют для жизни
Для Марии Васильчиковои национал-социалистическая Германия не была дружественной. Но ее семье просто некуда было бежать из Литвы в 1940 году, когда туда пришла советская власть. На милость Кремля не стоило надеяться, потому что глава семейства был чиновником Временного правительства Керенского.
Мария Васильчикова не только смогла устроиться на работу в пресс-службу немецкого МИД, но и получила «вход» в столичный «высший свет», который состоял из аристократии и дипломатов. Эти люди умели не замечать военного лихолетья, и охотно обменивались дефицитными приятными мелочами, как новые туфли, редкие французские духи или даже настоящий кофе, доставленный в Германию контрабандой.
Дипломатические учреждения собственно и были центрами «светской жизни», ибо только для дипломатов существовали исключения из запрета танцев в публичных местах.
Из женских нарядов свободно купить можно было только шляпки, а из блюд в ресторанах свободно подавались только итальянские макароны. Но эти обстоятельства не огорчали барышень из аристократических родов, а давали скорее очередной повод легко и непринужденно провести время.
Нюанс ситуации в том, что шефом Марии Васильчиковои Адам Трот — один из участников “заговора 20 июля” – неудачной попытки убить Адольфа Гитлера и свергнуть нацистский режим.
Васильчикова в своих дневниках не рефлексирует о причинах провала антигитлеровской заговора, она только намекает “штрихами к портрету”. Сам заговор выглядит скорее как набор фраз, “случайно” озвученных во время очередного светского мероприятия. И по этим фразам читается, что режим Гитлера был для оппозиционеров невыносимым, но они на самом деле и не понимали, что же следует противопоставить порядкам Третьего Рейха. Тем более, что США и Великобритания отвечали молчанием на попытки “мирного зондажа” немецких дипломатов, которые выполнялись без ведома высшего руководства государства. Поэтому у немцев не было другого варианта, чем драться против всего человечества до конца.
Прочитать “Берлинский дневник” Васильчиковой стоит, чтобы избавиться от комплекса о “совковости” поведения украинцев. Например, героиня описывает эпизод, когда в МИД стали нормировать выдачу туалетной бумаги — она была в дефиците, и поэтому ее просто воровали из кабинок. Или же — когда вместе с Васильчиковой и ее подругой в село купить яблок у фермера поехал человек, который потом написал донос в ценовую инспекцию о якобы нелегальной торговле по завышенным ценам.
Вполне возможно, что экранизация “Берлинского дневника” Васильчиковой могла бы создать шедевр, равный фильму “Унесенные ветром” образца 1939 по одноименному роману. Тем более, что оба произведения рассказывают в чем-то похожие истории в чем-то похожих героинь, которые не потеряли женственности на фоне войны.