После приговора одесскому проукраинскому активисту Сергею Стерненко все мы стали свидетелями беспрецедентных протестов по всей Украине. Весьма агрессивная акция у Офиса президента стала лишь прологом к протесту, назначенному на субботу. Сразу же после приговора, а Сергею Стерненко, напомню, влепили 7 лет заключения за якобы похищение деятеля из пророссийской партии “Родина” с целью завладения 300 гривен из его кошелька, ведущие комментаторы отметили, что протест в защиту Сергея – это протест против несправедливости.
Судейский произвол стал центральной темой обсуждения в экспертных студиях и среди лидеров мнений. Некоторые особо прозорливые наблюдатели сразу же задались вопросом. Простите, если весь фокус в праве на справедливое правосудие, то почему мы не видим сопоставимых по своей силе протестов в защиту Андрея “Риффмастера” Антоненко? В чем отличие этих двух случаев? Почему настолько несопоставимой является реакция на эти казалось бы схожие случаи судейского произвола?
Потому что, на мой взгляд, процесс над Стерненко не имеет ничего общего с вопросом суда как такового. Дело не в суде. И дело даже не в справедливости.
Дело в Украине. Нет смысла долго разбирать здесь перипетии самого дела или детально разбирать биографию самого Сергея. Как бы там не было, в массовом сознании человек, который активно боролся с Антимайданом и одесским “русским миром”, пережив при этом несколько покушений на свою жизнь является прежде всего символом. Символом украинской Одессы. И символом юной, активной и заряженной энергией поросли “ровесников революции”. Пришедший в активное проукраинское движение в нежном 18-летнем возрасте Сергей – настоящий символ своего поколения. Человек, с которым вполне могут ассоциировать себя сотни тысяч юных украинцев, чьё детство пришлось на тяжелые месяцы Революции Достоинства, а личностное становление прошло в борющейся за своё право существовать Украине.
Для вполне ещё молодых людей моего поколения Майдан, война, “Киборги”, окопавшиеся в простреливаемой вышке ДАПа без сомнения стали поворотным моментом в переоценке ценностей и своих взглядов на государство. Для вчерашних детей, которые с остервенением кидались на строй Нацгвардии по адресу Банковая, 11, все эти символы стали неотъемлемой частью их личности. Фундаментальной основной их характера. Национальным эпосом, на котором выстроена основа самого их бытия. Их отцы и старшие братья прошли фронт. Многие так и не вернулись. 20 февраля, сидя за школьной партой, они начинали свои уроки с минуты молчания по погибшим героям “Небесной сотни”.
Суверенная, смелая, героическая, злая Украина – это часть их самих. И их выход на улицу – это сирена такой силы, которую попросту не может игнорировать власть. Если эта власть не состоит из клинических идиотов. Кто же противостоит этому воплю нового украинского поколения? В символическом смысле, как и в любом героическом эпосе, силам добра всегда должны противостоять некие концентрированные силы зла. Зла безусловного настолько, что это не оставляет всем участникам истории выбора в том, по чью сторону баррикад им встать. Силы зла в случае со Стерненко однозначные.
Приговор Сергею – это триумф пророссийской сволочи. Настолько хрестоматийной, насколько это в принципе возможно. Начиная от донецкого судьи, пестующего статуи Ленина и Сталина в собственном суде и заканчивая Татаровым и Портновым, для описания которых каких-либо эпитетов в принципе недостаточно. И за всем этим сверкает бессмертное око Саурона – кровожадное око Кремлевского Мордора. Какую же позицию в этой ситуации противостояния архетипичного добра с архетипичным злом занимает президент Владимир Зеленский и государство, которое он как-никак представляет?
Владимир Александрович, которому бы не помешало на досуге ознакомится с работами Юнга, блуждает в узкой полосе ничьей земли. Пытаясь стяжать урожай своих мелких политических бенефитов. Переводит стрелки на Порошенко – всегда удобней объяснить дикое буйство стихии умыслом какого-то Бога. Пытается балансировать между группами влияния. И вообще, компульсивно занимается мелкотравчатой политикой, даже не представляя какая мина тикает под его пятой точкой. Я что? Я тут ни при чем, не шалю, никого не трогаю, дороги починяю.
А энергия в обществе накапливается как критическая масса урана в ядерной боеголовке. Каждый выходящий на протест понимает, что он в каком-то смысле – и есть Стерненко. Я стрелял в “активистов партии “Родина” в районе Песков? Я виновен! Я – Стерненко! Битой загонял зубы титушки в район носоглотки на Крепостном? Я виновен! Я – Стерненко! Шел на фронт добровольцем? Я виновен! Я – Стерненко! Повышал свой голос на хозяев жизни, поверив что после Майдана все может быть по-другому? Я виновен. Я – Стерненко! Поднимал голову? Протестовал? Не был равнодушным? Я – виновен! Я виновен! Я – виновен! Мне об этом сказало государство, ставшее на сторону Антимайдана!
Суд над Стерненко – это не о справедливости и правосудии! Над темами справедливости и правосудия общество рефлектирует в суде над Риффом! Суд над Стерненко – это точка бифуркации в новом противостоянии украинского Майдана с пророссийским Антимайданом! И сам Сергей, физическое лицо по отношению к которому я лично, например, испытываю противоречивые чувства, давно не равен самому себе. Нет, в украинском океане бессознательного он есть тем самым юнгианским тысячеликим героем – человеком, которому судьба отмеряла стать символом и предвестником глубинных, потусторонних и опасных общественных процессов.
Прекрасно понимаю, что за последние полтора года сравнение Зеленского с Януковичем стало в определённом смысле признаком плохого тона и небогатого ума. Но наблюдая поведение нашего президента в случае с приговором у меня создаётся впечатление, что с Януковичем его роднит общее тотемное животное – страус! Приговор Стерненко для Зеленского – что Йолка для Януковича. Событие, после которого делать вид что ничего не происходит – попросту опасно для физического выживания.
Зеленский ещё может спасти ситуацию несколькими простыми движениями. Со смелостью, человека отвадившегося зайти в чат к дальнобойщикам, Владимир Александрович ещё может запилить видео в котором публично обратится к пенетенциарной службе с просьбой о переводе Сергея в киевское СИЗО и о переносе в Киев апелляционного процесса. Это хоть как-то, но разрядит обстановку. Кроме того Владимиру Александровичу не помешает почистить собственные ряды от Татарова, Ермака и прочих друзей Портнова. Хотя бы с той точки зрения, что они-то в случае шухера улетят на чартере в Вену. А вот экстренная эвакуация собственного тела с высоты четвёртого этажа Офиса может оказаться процессом трудоемким и затруднительным.
Особенно в случае, если Офис будет окружен благодарными гражданами. И не стоит думать, что пронесёт. Не сегодня так завтра, система заточенная под идиотские решения сгенерирует очередного чёрного лебедя, на крыльях которого власть будет в считанные дни унесена восвояси. Может быть не в субботу. Но с таким курсом – непременно будет. Впрочем, можно ведь всегда ускорить события и побить детей, которые выйдут на очередной протест за Украину. Говорят, дубинки сильно укрепляют авторитет власти. А в окружении Владимира Александровича полно идиотов и русских провокаторов, которые уверенны и будут убеждать президента – в 2013 надо было попросту дожать.
Так вот, господин президент, не слушайте штатных жополизов! Лучше сразу позвоните в Ростов. Поинтересуйтесь, как оно в жизни бывает!